Валентин Рябцевич

Валентин Рябцевич

Профессор
Белорусского
государственного
университета,
доктор
исторических наук.

 

В современной нумизматике бытуют два основных мнения о причинах и следствиях большей или меньшей концентрации синхронных (относительно, разумеется) денежных захоронений на той или иной территории.

Согласно первому из них, обилие открываемых тайных депозитов - свидетельство высокоразвитых товарно-денежных отношений.

Согласно второму, напротив, резкое возрастание количества кладов - следствие мощных общественных потрясений (войн, междоусобиц, народных восстаний, эпидемий), приводящих к захирению рыночной жизни.

Противоречивость этих мнений, на мой взгляд, кажущаяся: каждое из них по-своему верно, но акцентирует внимание лишь на одной стороне медали, практически игнорируя другую...

Сокрытие в тайниках (преимущественно в земле) - обыденный, широко распространенный в прошлом способ хранения ценностей.

Пряча деньги, человек, естественно, не допускал и мысли о том, что они могут выйти из-под его власти и остаться невостребованными. Рано или поздно он изымал их из кубышки и возвращал на рынок. Лишь самые непредсказуемые, трагические обстоятельства (внезапная смерть, необходимость поспешного бегства с места жительства, вражеское пленение, потеря ориентира тайника) лишали его возможности воспользоваться своими сбережениями.

Тревожные ситуации, бесспорно, интенсифицировали процессы тезаврации сокровищ. Однако резкое увеличение числа кладов при общественном катаклизме ограничивалось его хронологическими рамками, (если он был недолгим) или сроком, необходимым населению для сокрытия основной массы ценностей (если он длился долгое время).

Таким образом, усиление концентрации денежных тайников как следствие бурных событий было сравнительно непродолжительным и не может характеризовать целый период денежного обращения, ибо является, по сути, лишь отдельным его эпизодом...

Плодотворность любой из научных дисциплин изначально предопределена тем, насколько полон и упорядочен свод ее фактологических материалов. Основой нумизматических исследований являются, прежде всего, реликты денежного обращения далекого или относительно близкого к нашим дням прошлого - находки единичных монет и кладов.

Общепринятая ныне систематизация монет достаточно обоснована и детализирована. Что же касается кладов, то их единая классификационная схема отсутствует. Попытки ее создания так и не вышли за пределы дискуссионных рамок и сводятся к разнородным построениям, порою противоречащим друг другу или же имеющим умозрительно-искусственный характер. (9:С.176-180. 10:С.14. 16:С.107-111. 17:С.11-13. 18:С.176-180. 32.33:S.182-184. 34:S.34-37. 36: S.130-131. 37:Р.161-171. 40.41:S.416-418).

По классификации, предложенной полвека назад английским нумизматом Ф. Грирсоном (31), клады делятся на 4 вида - 1. Потери (напр., кошелек с монетами), 2. Сбережения (временные депозиты), 3. Безвозвратные (сакрально-вотивные жертвоприношения, погребальные инвентари), 4. Чрезвычайных обстоятельств (сокрытые во время войн, осад городов и т.п.)

Если первые три из перечисленных разновидностей кладов многократно (с идентичной или синонимичной терминологией) фигурируют в трудах по истории денежного обращения, то последняя так и не вошла в исследовательский арсенал нумизматов, хотя заслуживает самого пристального внимания.

На землях Великого княжества Литовского зарегистрированы 27 кладов (Беларусь - 22 [81,48%], Литва - 5 [18,52%]), порожденных, несомненно, экстраординарными общественными потрясениями...

Содержание денежного хозяйства Речи Посполитой в XVII - начале XVIII вв. имело отчетливо выраженный "интернациональный" характер. Клады, целиком состоящие из польско-литовских монет, очень редки. В подавляющем большинстве случаев они представляют собой смешанные монетные комплексы, в которых зачастую преобладают западноевропейские (преимущественно - германские и нидерландские) и восточно-прибалтийские (преимущественно - ливонские) эмиссии (см. 20,29-31,38).

Продукция денежных дворов России, практически отсутствующая в кладах Польши, в тайных депозитах Великого княжества Литовского - "гость" нечастый.

Из 690 кладов XVII в., зарегистрированных на его землях (Беларусь - 452 [65,50%], Литва - 238 [34,50%], 77 (11,15) содержат российские монеты (Беларусь - 50 [7,24%], Литва - 27 [3,91 ]; ср. 24: С. 196).

Первым десятилетием XVIII в. датируется 51 клад (Беларусь - 36 [70,59%], Литва - 15 [29,41%]), в 19(37,25%) из них присутствуют копейки (Беларусь-13 [25,49%], Литва-6 [11,76%]).

Итак, клады (прежде всего - XVII в.) свидетельствуют о скромной роли российских монет в рыночной жизни Великого княжества Литовского.

Хроники, актовые и иные нарративные материалы, напротив, изобилуют фактами активных торговых контактов Княжества со своим восточным соседом.

Чем же вызвано столь явное диссонирование этих двух видов - нумизматических и письменных - источников, авторитетных в равной мере?

С XVI по начало XVIII в. монетная система России - самая отсталая в Европе. Она базировалась практически на единственном номинале - "проволочной" серебряной копейке (эмиссии ее фракций в 1/2 [денга] и 1/4 [полушка] были малотиражными).

Крохотная, неправильно-оваловидной формы копейка с неуклонно деградировавшими массой (с 1533-1534 по 1698 гг. - от 0,68 до 0,28 г) и диаметром (по большему замеру; в тот же отрезок времени - от 15 до 6 мм) изначально не могла "вписаться" в денежное хозяйство Великого княжества Литовского. Очень высокие качественные характеристики (960°-980°) не позволяли ей "породниться" с разменными биллоновыми номиналами (от солида до полуторагрошовика), а слишком малые размеры - внедриться в категорию высокопробных серебряных монет (от трехгрошовика до талера).

...8 января 1654 г. Переяславская рада, завершившая украинско-российские (гетман Богдан Хмельницкий с казацкой старшиной - боярин Василий Бутурлин "со товарищи") переговоры, обнародовала решение о переходе восточной части "коронных" земель Речи Посполитой - Левобережной Украины "под руку царя Московского" Алексея Михайловича.

Это событие породило парадоксальную ситуацию - функционирование в пределах одной державы двух принципиально несовместимых сфер денежного обращения: высокоразвитого украинского и безнадежно отсталого российского.

Перед Москвой предстала неотложная проблема - создание единой общегосударственной монетной системы.

Бесперспективность надежд на ликвидацию денежного хозяйства Украины с последующей заменой его "проволочными" копейками была очевидной. Оставался лишь один выход - радикальные преобразования, направленные на формирование финансов России по общеевропейским нормам.

Приготовления к реформе начались сразу же после Переяславской декларации: самое раннее упоминание о них датировано 20 января 1654 г.

Производство новообразцовых круглых ("обрезных") монет открылось в мае выпуском пробной партии медных грошей (двухкопеечников) и алтынов (трехкопеечников). В июне появились серебряные рубль, полуполтина (чеканились на целых и разрубленных начетверо талерах с предварительно сбитыми "наглатко" изображениями и легендами) и медный полтинник (метрологически выдержанный в талерных нормах).

Этим монетам изначально отводилась неблаговидная роль кредитных денежных единиц, принудительный курс которых исчислялся в "проволочных" серебряных копейках, из обращения не изымавшихся.

"Уставленная цена" рублевика (т.е. "замаскированного" русскими штемпелями талера, стоимостно приоритетного 64 копейкам) составляла 100 копеек, полуполтины - 25 (вместо 16) копеек, грошовика, алтынника и полтинника - соответственно 2, 3 и 50 копеек.

Неумело изготовленные московскими мастерами "молотовые снаряды" для производства крупных монет по общеевропейским эталонам постоянно выходили из строя. Уже в июне 1654 г. чеканка самых мелких номиналов - грошовиков и алтынников - перешла с "обрезной" на "проволочную" технику. Вскоре прекращен выпуск рублевиков, полуполтин и полтинников. Таким образом, попытка перестройки российского денежного хозяйства на европейский лад завершилась неудачей...

Война с Речью Посполитой (1654-1667 гг.) и "вклинившаяся" в нее война со Швецией (1656-1658 гг.) тяжким бременем легли на бюджет России, и без того балансировавший на грани катастрофы. Первоначальный стратегический замысел Москвы - модернизация своего денежного хозяйства с последующей ликвидацией финансовой автономии украинского Левобережья - отошел на второй план. Первостепенной, не терпящей отлагательств тактической задачей стал перевод российских денежных эмиссий на "военные рельсы".

В начале 1655 года (по-видимому, между 10 февраля и 11 марта) на рынки выпущены "ефимки с признаком" - талеры (уже не в рублевом, а в первозданном обличьи). Нанесенные на них контрамарки удостоверяли право на обращение по реальной цене - в 64 копейки. Одновременно до этой же суммы был понижен курс и "100-копеечного" рубля 1654 года.

Появление полноценных, но малотиражных высших номиналов не могло, разумеется, утолить "денежный голод". Выход был лишь один - возвращение к традиционной "проволочной" чеканке мелких монет с сохранением их официальной номинальной стоимости при резком понижении стоимости реальной. В сентябре Московский, в октябре специально открытые Псковский и Новгородский денежные дворы начали "наспех днем и ночью" безудержно-массовую чеканку медных "проволочных" денег, копеек, грошей и алтынов (с абсолютным преобладанием копеечного номинала), объявленных паритетными их серебряным "тезкам" ("против серебряных ровными"). Вскоре к названным дворам присоединился еще один - в крепости Кукейнос, отнятой у Швеции в 1656 г. Рубли 1654 г. и "Ефимки с признаком" 1655 г. были изъяты из обращения, но масса серебряных копеек по-прежнему оставалась на рынках и, более того, пополнялась спорадическими их выпусками (после 1658 г.) в Москве и Новгороде.

Первые кризисные симптомы в финансах России, малоощутимые в 1656 г., отчетливо проявились в сентябре 1658 года, когда лаж медных монет по отношению к серебряным выглядел еще довольно скромным: 1 счетный рубль (100 копеек) в серебре приравнивался к 1 рублю 4 копейкам в меди.

В последующие годы эти "ножницы" стремительно расширялись. В июне 1662 г. стоимостное соотношение серебряного и медного рублей достигло отметки 1:8, спровоцировав в Москве кровопролитный июльский "медный бунт". В июне 1663 г., когда серебряный рубль стал размениваться уже на 15 медных, правительство Алексея Михайловича вынуждено было смириться с окончательным крахом своих попыток "превратить" медь в серебро, объявить об отзыве ее из обращения и вернуться к исходным дореформенным позициям, основанным на серебряной "проволочной" копейке (см. 24: С. 123-143).

Преобразования, оказавшиеся непосильными для отца, осуществил Петр I, превративший самую убогую на европейском континенте российскую монетную систему в самую передовую - децимарную (реформа 1700-1704 гг.). Однако даже он не смог сразу преодолеть вековые "проволочные" традиции и, наряду с новыми полноценными медными, серебряными и золотыми монетами, продолжил эмиссии "проволочных" серебряных копеечек ("старых вшей" по его уничижительному определению) по 1718г.

Если серебряные "проволочные" монеты кое-как прозябали на рынках Великого княжества Литовского, то медным их вариациям с самого начала был объявлен решительный бойкот (См. 21: С. 428-433)...

Из 27 перечисленных кладов 23 (85,18%) содержат только русские монеты. Они, несомненно, являются не памятниками денежного обращения Великого княжества, а привезенными из России суммами, не успевшими раствориться в массе монет его рынков. Очевидно, что невостребованность этих депозитов явилась прямым следствием бурных общественных событий, особенно сильно потрясших Литву и восточную часть Беларуси -"Смутного времени" в России (1604-1612 - №4), ее войн с Речью Посполитой (1632-1634 -№№9,10,11,19,20,24,25,26).

Одного из указанных выше событий XVII в. (№ 8,12,21) и 1-го десятилетия русско-шведской Северной войны (1700-1721 -№№ 3,5,13,18,22,27).

Беларусь

Гомельская область

1. Дер. Вищин Рогачевского района. 1979. При раскопках городища археологической экспедицией Белорусского государственного университета (руководитель Э. М. Загорульский) осуществлена прорезка внутреннего оборонительного вала. Оказалось, что конструктивно он состоит из трех последовательно сооружавшихся компонентов - глиняной насыпи высотой около 4 метров, выкладки из крупных каменных валунов и деревянных крепостных стен, оставивших следы в виде мощного слоя золы и угольев. Между валунами открыт лишенный упаковки клад - компактно, но хаотично сложенные серебряные ювелирные изделия (браслеты, криновидные и другие подвески, колты, бусины), выполненные в технике зерни, черни, перегородчатой эмали, гравировки, золочения и 18 серебряных платежных слитков трех типов - новгородского (2 гривны-рубля и 1 полтина), литовского (8 гривен-рублей и 1 полтина) и киевского (6 гривен-рублей). Обильные артефакты, добытые систематическими (1976-1985) археологическими исследованиями Вищинского городища свидетельствуют, что оно погибло в середине XIII в. Этим же временем датируется и клад.

Сокровище, несомненно, было спрятано в крайней спешке во время штурма, уничтожившего замчище.

Хр.: Нумизматический кабинет Белорусского государственного университета.

8:S.125-126; 19:С.153.

2. Гор. Речица. 1954. Клад, содержавший 40 российских серебряных монет ХVI-ХVII вв. К настоящему времени сохранились 16 копеек: Иван IV (царские эмиссии; 3), Борис Федорович (5), Дмитрий Иванович (1), Михаил Федорович (3), эмитент ? (1).

Наиболее вероятное время сокрытия - между 1632-1634 гг.

Хр.: Гомельский областной музей.

20:С.172,№67. 38:S.137.

3. Конкретное место находки не установлено. 1956. Клад российских серебряных монет конца XVII - начала XVIII в. К настоящему времени сохранились 8 копеек: Петр I, недатированные (не ранее 1698 г.; (7), 1709 (1).

Время сокрытия - 1709-1710 гг.

Хр.: Гомельский областной музей.

Минская область

4. Гор. Червень. 1888. Клад российских серебряных монет XVI - начала XVII в. Известны 17 экземпляров: Иван IV, денги (великокняжеские; 5) и копейки (царские; 5); копейки - Федор Иванович (2), Борис Федорович (3), Василий Иванович (2).

Время сокрытия - иежду 1606 и 1610 гг.

2:Ф.1,д.43(1888),л.16-17. 14:1891,с.24.

5. Слуцкий район, конкретное место находки не установлено. 1893. Клад российских серебряных монет : Петр I копейки общим весом в 1 фунт 75 золотников 24 доли (414,842 г: порядка 1450 экз. - В. Р.)

Наиболее вероятное время сокрытия - конец 1-го десятилетия XVIII в.

2:Ф.1 - д.215(1892),л.49об.-50; д.198(1893),л.14. 14:1895,с.114.

6. Гор. Несвиж. 2002. 1879 медных и биллоновых монет Речи Посполитой и Шведской Прибалтики, 3 серебряные копейки Петра I.

Время сокрытия - 1706 год (ок. 14 марта или 10 мая).

(См. в этом издании материалов конференции - Олег Иов, Несвижский клад начала XVIII в.)

Могилевская область

7. Гор. Бобруйск. 1910. Клад из 56 российских серебряных монет: Иван III, денга (1); Иван IV, денги (великокняжеские; 10) и копейки (царские; 6); Федор Иванович, копейки (15); Борис Федорович, копейки (14); Владислав Жигимонтович, копейка (1); Михаил Федорович, копейка (1); эмитент?, копейка (1).

Наиболее вероятное время сокрытия - между 1632 и 1634 гг.

20:С.162,№21. 23:С.71,№4. 28:С.302,№26. 29:С.310,№21.

8. Бобруйский район, конкретное место находки не установлено. 1878. Клад российских серебряных монет XVII в.

12:№20. 20:С.193,№175. 38:S.168.

9. Гор. Могилев. 1956. Клад из 3360 российских серебряных монет: копейки Василия Ивановича ("незначительное количество"), Михаила Федоровича и Алексея Михайловича ("большинство").

Наиболее вероятное время сокрытия - между 1654 и 1667 гг.

Хр.: Могилевский областной музей.

11:С.78,№80. 23:С.73,№14.

10. Дер. Углы Горецкого района. 1889. Клад российских медных монет общим весом "около 5 фунтов" (ок. 2047,56 г: порядка 4400 экз. - В. Р.): Алексей Михайлович, копейки.

Время сокрытия - между 1655 и 1663 гг.

13:№82. 21:С.434,№3. 23:С.73,№18. 38:S.152.

11. Гор. Чериков. 1993. Клад, из состава которого известны 474 российские серебряные монеты: Иван IV, денга (царская;1); Федор Иванович, копейки (2); Борис Федорович, копейки (3); Дмитрий Иванович, копейка (1); Василий Иванович, копейки (3); Владислав Жигимонтович, копейка (1); Михаил Федорович, денга (1) и копейки (19); Алексей Михайлович, копейки (443).

Наиболее вероятное время сокрытия между 1654 и 1667 гг.

Хр.: Национальный музей истории и культуры Беларуси.

22:С.200; 23:С.73,№19.

12. Дер. Ярыги Горецкого района. 1923. Клад российских "проволочных" серебряных монет ("две горсти"), из которых известен 1 экз. - Михаил Федорович, копейка.

23:С.73,№11. 28:С.252,№ 28. 29:С.308,№7.

13. Гор. Горки. Начало 1920-х гг. Клад, из которого известны 32 российские серебряные монеты: Петр I, копейки (эмиссии не ранее 1698 г.).

Наиболее вероятное время сокрытия - первое десятилетие XVIII в.

28:С.302,№27. 29:С.307,№2.

Витебская область

14-15. Дер. Лучно Полоцкого района. 2002. Материалы раскопок позднесредневекового поселения археологическим отрядом Института истории Национальной Академии Наук Республики Беларусь (руководитель М. В. Климов) убеждают в том, что оно было сожжено в XVI в. Среди находок особого внимания заслуживают два клада, залегавшие под оставленным пожаром зольным слоем на глубине 0,20-0,25 м в 3 м один от другого. Их исследование осуществлено Нумизматическим кабинетом Белорусского государственного университета. Во фрагменте горшковой кафли находились завернутые в льняную ткань со шнурком-завязкой растительного происхождения 6 монет, сложенных стопкой: Великое княжество Литовское - Александр, полугрош; Сигизмунд I, полугроши 1547 и 1548. Польша - Сигизмунд I, гроши 1528 и 1529.

В керамическом горшке, накрытом донцем от другого сосуда, находилась верхняя (без подошвы) часть женской туфельки и завернутые в льняную ткань со шнурком-завязкой растительного происхождения 222 монеты, сложенные стопками:

Великое княжество Литовское - Александр, полугроши (40); Сигизмунд I, полугроши 1509(2), 1510(4), 1511(7), 1512(5), 1513(11), 1514(10), 1516(1), 1517(1), 1518(6), 1519(2), 151х(1), 1520(6), 1522(1), 1525(2), 15[2?]х(1), 158(1508,1518 или 1528 - см. 34:S.144,№3150; 1), год?(2), гроши 1535(2) и 1536(Р и А; 2); Сигизмунд II, полугроши 1545(1), 1546(1), 1547(6), 1548(9), 1549(7; 1 из них отчеканен аверсным штемпелем с перегравированной восьмерки даты на девятку), 1550(9), 1551(4), гроши(польская стопа) 1547(2).

Польша - Владислав II, полугрош (1); Ян Ольбрахт, полугрош (0; 8); Александр, полугроши (14); Сигизмунд I, полугроши 1507(4), 1508(4), 1509(2), 1510(1), 1511(5), 1513(1),гроши 1528(2), 1545(1), 1546(1), гроши гданьские 1534(1), 1535(1), 1539(1), 1540(1), гроши прусские 1530(2), 1533(1), 1535(3), 1537(1).

Силезия, гор. Глогув - Сигизмунд, грош 1506(1).

Пруссия - Альбрехт II, "ленные" гроши 1530(1), 1532(1), 1533(1), 1537(1), 1539(1), 1541(2), 1543(4), 1544(3), 1546(2), 1547(1), 1550(1).

Складывается впечатление, что эти депозиты были спрятаны одновременно одним человеком или членами одной семьи. В пользу этого говорят следующие обстоятельства: хронологическая близость младших их монет (1548 и 1551), одинаковые набор номиналов (полугроши и гроши) и способ их складирования (стопками), идентичность оберточных тканей (лен) и шнурков-завязок (растительный материал), равные глубины залегания (0,20-0,25 м) и, наконец, незначительное (3 м) расстояние между ними. Исходя из эмиссионной даты самой младшей из монет (1551), представляется вполне правомерным отнести сокрытие обоих кладов к 1551 или к началу 1552 г. Именно этими годами датируется уничтожение Лучновского поселения внезапным нашествием (по терминологии Статутов Великого княжества Литовского - "наездом", "разбоем", "гвалтом", "рэчью крававай") - обычным в XVI в. проявлением феодальных междоусобиц.

Хр.: Институт истории Национальной Академии Наук Республики Беларусь.

16. Гор. Полоцк, городской район Экиманъ. 1992. Клад, содержавший 221 российскую серебряную монету XVII в. К настоящему времени сохранились 135 копеек Михаила Федоровича.

Наиболее вероятное время сокрытия - между 1532 и 1534 гг.

Хр.: Национальный Полоцкий историко-культурный музей-заповедник.

17. Дер. Стопырево Толочинского района. 1901. Клад российских серебряных монет - копеек Ивана IV, Бориса Федоровича, Дмитрия Ивановича, Василия Ивановича и Михаила Федоровича общим весом в 3 фунта 50 золотников (1441,785 г.: порядка 2530-2550 экз. - В. Р.).

Наиболее вероятное время сокрытия - между 1532 и 1534 гг.

1:Оп.5,д.16(1901),л.92. 2:Ф.1 - д.293 (1895),л.250об.-251; д.201(1901),л.114. 3:Оп.1,д.14(1901). 14:1903,С.120. 37:S.137.

18. Хутор Козики Верхнедвинского района. Начало 1920-х гг. Клад российских серебряных монет; известны 12 экз. - копейки Михаила Федоровича (10) и Петра I (2).

Время сокрытия - первое десятилетие XVIII в.

29:С.336,№140.

19. Полоцкий район, конкретное место находки не установлено. 1911. Клад российских серебряных монет - копеек Алексея Михайловича общим весом в 24 фунта (9828,288 г.: порядка 22000 экз. - В. Р.).

Наиболее вероятное время сокрытия - между 1654 и 1667 гг.

6:С.132.

20. Дер. Федотова Городокского района. 1902. Клад российских медных монет - копеек Алексея Михайловича ("до полутора тысяч").

Наиболее вероятное время сокрытия - между 1655 и 1667 гг.

4:№29. 7:С.1035,№8. 21:С.434,№4.

21. Гор. Витебск. 1902. Клад российских серебряных монет XVII в.

7:С.1036,№9.

22. Полоцкий район, конкретное место находки не установлено. 1961. Клад из 163 российских серебряных монет XVII - начала XVIII в.; к настоящему времени сохранились 124 экз. - копейки Михаила Федоровича (5), Алексея Михайловича (10) и Петра I (после 1698; 109).

Хр.: Национальный Полоцкий историко-культурный музей-заповедник.

Литва

23. Дер. Интурки Молетайского уезда. 1960. Клад из 102 серебряных российских монет: копейки - Иван IV (39), Федор Иванович (19), Борис Федорович (10), Дмитрий Иванович (6), Василий Иванович (12), Владислав Жигимонтович (5), Михаил Федорович (11).

Наиболее вероятное время сокрытия между 1632 и 1634 гг.

25:С.223-224,№14. 26:С.148,№378. 38:S.148.

24. Вильнюс. 1890. Клад, содержавший 1599 российских серебряных монет: копейки - Иван IV (1), Василий Иванович (4), Владислав Жигимонтович (1), Михаил Федорович (1023), Алексей Михайлович (436), эмитент? (134).

Наиболее вероятное время сокрытия - между 165.

2:Ф.1 - д.220(1890),л.57об.-58; д.19(1891),л.1-2,7. 14:1893.С.174-175. 15:С.63. 25:С.224,№21. 31:S.157,№169. 38:S.174.

25. Вильнюс, гора Гедимина. 1976. Клад российских медных монет: Алексей Михайлович - копейки и алтыны.

25:С.224,№17. 30:S.193. 38:S.159.

26. Вильнюс, северный склон Верхнего замка. 1979. Кожаная калита с 301 российской медной монетой: Алексей Михайлович - денги (20), копейки (275), гроши (5) и алтын (1).

Хр.: Национальный музей Литвы.

32:S.157-158,№170. См. также - 5:С.37-38,№4. 25:С.224,№16.

27. Вильнюс. 1909. Клад, содержавший 141 российскую серебряную монету;известны 53 экз.: Петр I - копейки 1699(33), 1701(1), 1702(7), 1703(4), 170х(8), недатированные (33).

2: Ф.1 - д.142(1909),л.1,3,5; Ф.2 - д.293(1895),л.454об.-455. 14:1913,С.200-201. 31:S.240,№298. 38:S.178.

Ссылки:

  1. Архив Государственного Эрмитажа (Санкт-Петербург), ф. 1.
  2. Архив Института истории материальной культуры Российской Академии Наук (Санкт-Петербург), ф.1, 2.
  3. Центральный Государственный исторический архив Республики Беларусь (Минск), ф. 412.
  4. Витебские губернские ведомости, 1902.
  5. Дукса 3., Неопубликованные клады с русскими монетами в Историко-этнографическом музее Литовской ССР / Вторая Всероссийская нумизматическая конференция, М. 1987.
  6. Известия Императорской Археологической комиссии, Вып. 18, СПб. 1911.
  7. Исторический вестник, СПб. 1902.
  8. Колобова И., Клады в собрании Нумизматического кабинета Белорусского государственного университета //Rozwoj muzealnictwa i kolekcjonerstwa numizmatycznego - dawnej i dzis - na Bialorusi, Litwie, w Polsce i Ukrainie. Suprasl 5-7 IX 1996. Materialy z II Miedzynarodowej Konferencji Numizmatycznej, Warszawa 1997.
  9. Кропоткин В.В., Клады византийских монет на территории СССР // Свод археологических источников. Вып. Е4-4, Москва 1962.
  10. Кропоткин В.В., Клады римских монет на территории СССР // Свод археологических источников. Вып. Г4-4, Москва 1961.
  11. Мец Н.Д., Мельникова А.С., Клады монет (зарегистрированные Государственным историческим музеем в 1955-1958 гг.) // Ежегодник Государственного исторического музея, Москва 1960.
  12. Минские губернские ведомости, 1878.
  13. Могилевские губернские ведомости, 1889.
  14. Отчет Императорской Археологической комиссии, СПб. 1891 (за 1882-1888), 1893 (за 1890), 1895 (за 1893), 1903 (за 1901), 1913 (за 1909-1910).
  15. Покровский М.Ф., Археологическая карта Виленской губернии, Вильна 1893.
  16. Потин В.М., Введение в нумизматику // Труды Государственного Эрмитажа, т. XXVI, вып. 6. Ленинград 1986.
  17. Потин В.М., Древняя Русь и европейские государства в Х-Х1П вв., Ленинград 1968.
  18. Потин В.М., Монеты, клады, коллекции, СПб. 1993.
  19. Рябцевич В.Н., Два денежно-вещевых клада из собрания Нумизматического кабинета Белорусского государственного университета // Десятая Всероссийская нумизматическая конференция, Псков, 15-20 апреля 2002 г., Москва 2002 г.
  20. Рябцевич В.Н., Монетные клады XVII и первой четверти XVIII в. на территории Чернигово-Северской земли и восточной Белоруссии // Нумизматика и сфрагистика, т.1. Киев 1963.
  21. Рябцевич В.Н., Титок В. А., Русская монетная медь XVII в. в кладах Белоруссии и Украины // Древности Белоруссии, Минск 1969.
  22. Рябцевич Д.В., Клады с российскими монетами в фондах Национального музея истории и культуры Белоруссии // Одиннадцатая Всероссийская нумизматическая конференция, Санкт-Петербург, 14-18 апреля 2003 г. СПб. 2003.
  23. Рябцевич Д.В., Монета России в кладах XVII в. на территории Могилевщины // Гiсторыя Магiлёва: мiнулае i сучаснасць, Магiлёу 2001.
  24. Рябцевич Д.В., Российская монета на рынках Великого княжества Литовского в XVI-XVII вв. (общий анализ свода и топографии кладов) // Девятая Всероссийская нумизматическая конференция, Великий Новгород, 16-21 апреля 2001 г., СПб. 2001.
  25. Рябцевич Д.В., Российские монеты на рынках западных регионов Великого княжества Литовского (Брестчина, Гродненщина, Литва) // Культура Гродзенскага рэгiёну: проблемы развiцця ва умовах палiэтнiчнага сумежжа, Гродна 2003.
  26. Сотникова М.П., Материалы к топографии находок русских монет, зарегистрированных в Эрмитаже в 1948-1974 годах // Русская нумизматика ХI-ХХ веков. Материалы и исследования, Ленинград 1979.
  27. Спасский И.Г., Денежное хозяйство Русского государства в середине XVII к. и реформы 1654-1663 гг. // Археографический ежегодник за 1959 год, М. 1960.
  28. Фасмер Р.Р., Список монетных находок, зарегистрированных Секцией нумизматики и глиптики Академии истории материальной культуры // Сообщения Академии истории материальной культуры, вып. 2. Ленинград 1929.
  29. Харламповiч П.В., Манэтныя скарбы, знойдзенныя у Белорусi, у зборах Беларускага Дзяржаунага музэю // Iнстытут Беларускае культуры. Сацыяльна - Гiстарычная i Гiстарычна - Археолёгiчная Камiсiя, Археолёгiчны збортк, №1, Менск 1927.
  30. Duksa Z., Skarby monetarne na Litwie // Biuletyn numizmatyczny, № 10, Warszawa 1982.
  31. Ivanauskas E., Lietuvos pinigij lobiai. Paslepti 1390-1865 metais, Yinius 1995.
  32. Grierson Ph., Numismatica. Cambridge 1975.
  33. Kiersnowski R., O tzw "luznych" znaleziskach monet wczesnosredniowiecznych w Polsce // Wiadomosci Archeologiczne, t. 25, z. 3. Warszawa 1958.
  34. Kiersnowski R., Wstep do numizmatuki polskiej wiekow Srednich, Warszawa 1964.
  35. Kopicki E., Ilustrowany skorowidz pieniedzy polskich i z Polska zwiazanych. Teksty. Czesc l, Warszawa 1995.
  36. Luschin von Ebengreuth A., Allgemeine Munzkude und leldgeschichte des Mittelalters und der neueren Zeit, Munchen -Berlin 1926.
  37. Mateu-y-Llopis F., Rapport sur les trouvailles monetaires // Kongres International de numismatique, Paris, 6-11 juillet 1953, vol. I, Paris 1953.
  38. Mikolajczyk A., Skarby monet z XVI, XVII, i XVIII wieku zanotowane na bylym obszarze Wielkiego Ksinstwa Litewskiego. Materialy do inwentaryzacji // Prace i materialy Muzeum Archeologicznego i Etnograficznego w Lodzi. Seria numizmatyczna i konserwatorska, nr 5:1985. Lodz 1987.
  39. Smilgevicius V., Lobis is senientf muziejaus rinkiniif // Lietuvos Nationalinis Muziejus. Numizmatika. 1. Metrastis, Vilnius 2000.
  40. Tabaczynski S., Zagadnienie klasyfikacji wczesnosredniowiecznych znalezisk pieniedza kruszcowego w Polsce // Wiadomosci Numizmatyczne, t.3, z.1-2, Warszawa 1959.
  41. Worterbuch der Miinzkunde. Hrsg. von F. Schrotter, Berlin-Leipzig. 1930, s. 416-418.